Наблюдательный Клинген хорошо

Наблюдательный Клинген хорошо уловил отличие крестьянского труда в Египте от России его времени: "Все двенадцать месяцев феллаху приходится равномерно работать от зари до зари, а во время разлива, кроме того, отбывать ежегодно тревожную страду, пока не совершится до конца весь период затопления, решающего всецело судьбу главнейших урожаев... И рабочего скота у него немного, и орудия немудрые, и он во всем поспевает прежде всего с парой своих крепких и необыкновенно широко в плечах расставленных длинных рук, которые не боятся никакой работы, но и не "рвутся на ней" до полного измора, словно на приступе, как это выпадает на долю нашему крестьянину: последний в короткую страдную пору должен сделать чудеса удали и молодецкой ухватки...

Феллах, наоборот, работает не торопясь, мерно, плавно, без натуги, один день, как и другой, как будто заранее размеряя свою силу на весь долгий срок своего служения земле-кормилице. Не успеют брызнуть на поле первые лучи восходящего солнца, а он уже там и уже за работой. Коснется ли вечернее солнышко края неба и станет "заваливать" на покой, а уже феллах не дожидается, как у нас, "румяной зари", а бежит проворно в свой дом, который всегда недалеко, иначе тьма застала бы его непременно в пути, так как здешние сумерки так коротки, ночь так проворно сменяет день, что "не успеет стриженая девка косы заплести", а уже ночь словно упала и все объяла мраком своим".

Никогда египетский крестьянин не знал просторов полей. Оставь за спиной одну деревню, пройди по дамбе или вдоль канала три-четыре километра, а то и меньше - и перед тобой уже другая. И так весь Египет. Феллах днюет - обедает и отдыхает в полуденный зной - в поле, но ночует за пределами деревни только в исключительных случаях, когда нужно охранять урожай.

Жилища феллахов грязно-коричневого цвета образуют деревни с населением иногда до пятнадцати - двадцати тысяч человек (их четыре тысячи на всю страну, да еще тридцать тысяч хуторов). Словом "деревня" мы давно уже стали обозначать селения, где живут крестьяне. Мы говорим "противоположность между городом и деревней", "городская жизнь и деревенская жизнь", "всемирный город и всемирная деревня". Мы не задумываемся над этимологией слова "деревня" - от "дерево", "деревянный". Происхождение его чисто русское. Из дерева рубил русский крестьянин дом, деревом укреплял его отдаленный предок стены землянки.