Земле которую феллах буквально
"Земле, которую феллах буквально разминает и руками и ногами, он отдается со всей страстью, если она принадлежит ему, - писал А. Аиру в начале пятидесятых годов. - Однако она почти никогда не бывает его собственностью. Здесь не земля принадлежит человеку, а человек земле. В этом кроется объяснение лености и бедности феллаха".
Леность феллаха? Не противоречит ли это свойство отмеченному только что трудолюбию египетского крестьянина? Отнюдь нет.
Феллах трудится, потому что иначе ему не на что жить. Но он знает, что большие усилия не вознаградятся. Большее рвение не означает лучшую жизнь, но надорваться можно. При его питании и его болезнях, при изнуряющей летней жаре он трудится на пределе своих возможностей, если работает на себя. Но что может побудить его самоотверженно трудиться на других?
Безземелье - бич крестьянина. Оно было всеобщим в начале пятидесятых годов, когда А. Аиру опубликовал свою книгу "Феллахи Египта". Оно стало еще более безысходным спустя тридцать лет, несмотря на проведенную аграрную реформу.
Аграрная реформа стала одной из первоочередных задач революции 1952 года. Социальное неравенство в деревне было выражено ярче, чем граница между пустыней и антипустыней. На одном полюсе было двенадцать тысяч помещичьих семей, владевших более чем третью всей земли. На другом - более двух миллионов семейств, или пятнадцать миллионов душ, не владевших ничем или владевших жалкими участками. Прослойка середняков была мизерной.
На одном полюсе был скандальный паразитизм, на другом - каторжный труд. На одном - королевская семья, владевшая десятками тысяч федданов, утопавшая в роскоши и разврате, с ее дворцами, драгоценностями, яхтами, автомашинами, наложницами, лакеями, на другом - формально свободные, но фактически полурабы, численностью около миллиона сельскохозяйственных рабочих, не имевших постоянного места жительства. Или другая цифра. На полях 61 богатейшего семейства, которому принадлежало 277 тысяч федданов обрабатываемой земли, трудились около миллиона мужчин, женщин и детей. Но каким презрением к деревне, к тому, кто их кормил, одевал и обеспечивал им роскошную жизнь, - к "мужику" отличалась верхушка египетской общественной пирамиды! Само слово "феллах" в этой среде стало оскорблением, эквивалентом "деревенщины", "дуралея", "быдла".
